По моей просьбе мне оформили путевку в дом инвалидов г. Одессы. Но когда узнали мои родители, они и слышать не хотели об этом, телеграммой потребовали, чтобы я немедленно приехал домой. Пришлось подчиниться воле родителей. Меня демобилизовали. 13 мая в госпиталь пришла Тамара Коновалова и забрала меня к себе домой. Ее семья не сразу отпустила меня в Тбилиси. В течение полумесяца, каждый день Тамара и ее подруга Жанна водили меня гулять по улицам Одессы и расска-зывали, что происходит вокруг. Так, в обществе двух веселых девушек я постепенно успокоился, примерился с печальным фактом потери зрения.

    Весной 1946 г. демобилизовался с флота мой боевой друг главстаршина Георгий Григорович. Он остался жить в Одессе, стал служить старшим машинистом на ледоколе “Владимир Ильич”. Он взял короткий отпуск и сам повез меня домой. В конце мая я приехал к родителям в Тбилиси. Мы вышли на перрон вокзала. Я сразу вспомнил как отсюда нас 40 комсомольцев провожали на фронт. Вернулись только двое – я и Тенгиз Гелашвили. Каждый человек волнуется, когда возвращается после долгой разлуки в родной город. Волновался и я. Было полшестого утра, город еще спал, но уже рассвело. Я стоял на вокзальной площади и, хотя ничего не видел, но очень ясно представлял все вокруг и легко ориентировался. Мы пошли пешком. Мы прошли стоянку фаэтонов, трамвайный парк, перешли через проспект Церители, постояли у стадиона “Динамо”. Мы быстро зашагали по проспекту Церетели. Ну вот и моя улица Гладнская. Я остановился перед воротами двора. Поборов смущение мы вошли через калитку во двор. Никого из соседей не было. Мы поднялись по ступенькам маленькой деревянной лестницы, подошли к двери моей квартиры. Григорович постучал. Я стоял растерянный. Мои роди-тели, которые ждали каждый день моего приезда, не спали. Дверь открыла мама. Она увидела меня, крепко обняла и  заплакала горькими слезами. Мы вошли в комнату. Подошел отец, расцеловал меня и тоже заплакал. Папа и мама помнили меня резвым мальчиком, а сейчас перед ними стоял тяжелый инвалид. Родители быстро накрыли стол. Мы с Гришей позавтракали. Григорович пробыл у нас неде-лю. За это время успел осмотреть город, очень довольный уехал из Тбилиси. С первых дней моего приезда родители окружили меня заботой и вниманием. Они оба в душе сильно переживали, но гор-дились, что их сын участник Великой Отечественной войны. Как только узнали о моем приезде школьные друзья, собрались и вместе пришли ко мне. Тенгиз Гелашвили и Вахтанг Бабунашвили, Валико Хабунава и Александр Сулава, Валико Хавтаси и Котэ Эшнатоб, Гиви Бузаладзе и Шота Вашакидзе, Нина Мукерия и Ламара Сагаришвили, Татьяна Джибладзе и Медыко Абашидзе, Анна Осканова и Этери Коршия, Бэлла Гокиэли и Ира Васькевич. Встреча со школьными друзьями разбу-дила во мне самые дорогие воспоминания счастливого детства. За эти три года они сильно повзрос-лели. Все они были студентами тбилисских вузов. Школьные друзья еще несколько раз все вместе навестили меня. Нина Мукерия одна часто приходила ко мне. После школьных друзей ко мне сразу пришли учителя из родной школы. Кето Кордзайя, Нино Посаладзе, Тамара Джамани, Дмитрий Свищев и директор школы Варлам Давидович Борджадзе. Инженеры и рабочие  станкостроительного завода имени Кирова, где я работал до ухода на фронт. Рассказывали о производственных достиже-ниях.  Пришел ко мне на дом первый секретарь Сталинского райкома комсомола Гагеладзе. Он помог мне попасть на консультацию к известному глазному  профессору Храмелашвили. Он тоже подтвер-дил диагноз профессора Кальфа. Райком комсомола подарил мне радиоприемник. Я с утра до вечера слушал все радиопередачи, проявлял интерес ко всему. Постепенно я освоился дома в своем новом положении. Отец часто находился в дороге на железнодорожном транспорте, а мама в 7 часов утра уходила на работу и только в 7 вечера возвращалась. Я оставался один в комнате, но вскоре надо мной добровольно взяли шефство два пионера Гриша Авалиани и Эдик Оганезов, проживавшие в нашем дворе. Они мне рассказывали обо всем, что происходило, о своих школьных делах и особенно о фут-боле. Они были страстными болельщиками. Они рассказывали мне до мельчайших деталей каждый матч, который они посещали. Но меня интересовал не только спорт, но и вся жизнь нашей страны. У меня память работала четко, а энергии было в избытке, но я сидел без дела, это меня удручало. Профессор Храмелашвили тщательно готовил мой глаз к операции, но давление очень медленно улучшалось.

    В 1947 году мой друг Тенгиз Гелашвили демобилизовался с флота и поступил в Тбилисский госу-дарственный университет на факультет журналистики. Он оказался верным другом. Буквально каж-дый день после занятий он приходил ко мне домой, читал книги, водил на прогулки, рассказывал о студенческой жизни. Тенгиз настойчиво советовал мне написать книгу об освободительном походе на Дунае. Я объяснял, что сначала нужно разыскать друзей-дунайцев, а потом уже браться за книгу. Часто навещала меня и Нина Мукерия, студентка тбилисского медицинского института. Я Нину помню с первого класса с тонкими косичками и наивными глазенками, но сейчас она была уже элегантной молодой дамой. Мы с Ниной выросли вместе и мне всегда доставлял большую радость ее приход. Для меня это было настоящим праздником. Несмотря на все старания профессора Храмелашвили давление глаза было понижено.

Весной 1948 года я с сопровождающим поехал в Москву с надеждой, что может быть московские врачи помогут и хоть немного восстановят зрение. В Москве меня консультировал известный профессор Ченцов, он сказал, что операцию делать нельзя, глаз не выдержит. Понадобится два или три года, чтобы укрепить глаз. Посоветовал лечь в лечебный интернат под Москвой в местечке Данки. Это в 12 километрах от города Серпухова в лесу в живописном месте на берегу пруда. Интернат расположился в 3-х двухэтажных корпусах. На основании заключения профессора Ченцова меня определили в первый корпус. Тогда в отделении лежало около 100 инвалидов Отечественной войны, которые проходили курс длительного лечения. Меня поместили на первом этаже в 3-ей палате. Кроме меня в палате находилось еще 6 человек больных. Я внимательно присматривался к ним. Они утром принимали лечение, после обеда отдыхали. Потом гуляли на свежем воздухе, а вечером шли в клуб смотреть кинофильмы. Все это было не плохо, но я жаждал дела. Еще в Одессе в госпитале я мечтал восстановить историю освободительного похода на Дунае. Я понимал, что к этому делу нужно при-ступать немедленно, сейчас, пока живы участники Великой Отечественной войны и свежи в памяти события военных лет. Но чтобы разыскать героев Дунайской флотилии, разбросанных по всей нашей великой необъятной Родине, нужна помощь активных пионеров и комсомольцев. Я решил установить связь с местной школой. Меня волновал вопрос, как отнесутся к моей просьбе ученики и учителя Данковской школы. Решил предварительно выяснить обстановку в школе. У нас в корпусе работала санитаркой 35-летняя Тоня Бяхова, скромная и трудолюбивая женщина. В годы войны ее муж, рядовой солдат Михаил Бяхов погиб в бою. По моей просьбе Тоня 2 мая привела в мою палату свою дочь – 11 летнюю Валю, ученицу 4 класса Данковской школы. На шее у Вали был повязан алый галстук. Тоня познакомила нас, посадила Валю рядом со мной на стул, а сама ушла работать в отделение. Мы долго разговаривали. Я объяснил ей, что хочу написать книгу-воспоминания о войне и для этого нужно вести поиск, найти героев. Валя горячо заверила меня, что каждый день будет приходить ко мне и делать все, что нужно для поиска. Я сказал, что вдвоем мы не сможем выполнить такую большую работу. Тут нужна помощь целого отряда пионеров и попросил ее рассказать об этом в школе пионе-рам и старшей пионервожатой. На следующий день в 7 часов вечера ко мне в палату не вошла, а буквально влетела, как бомба Валя Бяхова. По ее настроению я понял, что она пришла с хорошими вестями. Она как разведчик доложила о выполнении первого боевого задания: ”Наша Данковская школа берет шефство над Вами и охотно будет помогать в работе поиска. А 9 мая меня, как почетного гостя приглашают на торжественное собрание, посвященное празднику Победы”. Сообщение Вали меня очень обрадовало. Валя, не дожидаясь 9 мая вместе со мной приступила к поисковой работе. Валя Бяхова была первым “Красным следопытом” отряда “Поиск”. До праздника Победы у меня была целая неделя и я обдумывал организационные вопросы поиска. Размышления подсказали правильную мысль. Из активных учеников  создать отряд “Поиск”. Но мы должны были вести поиск широко, у нас в стране во всех союзных республиках и за рубежом в придунайских государствах.Эти рассуждения навели на мысль создать и КИД. Я разработал стиль и метод работы отряда “Поиск” и Клуба Интер-национальной Дружбы. 9 мая ко мне в палату пришли четыре празднично одетых девочки – Валя Бяхова, Нина Троицкая, Рая Кулешова и Валя Соколова. Они поздравили меня с праздником, на тум-бочку поставили вазу с цветами. Медсестра Тамара Ковалева помогла мне собраться на праздник. Вместе с девочками мы пошли в школу. Меня встретили очень хорошо. Я выступил на торжественном собрании рассказал о войне и о боевых делах моряков Дунайской флотилии, обратился с просьбой к ребятам помочь мне найти однополчан. Все ребята единодушно заверили меня, что будут помогать в поисковой работе.

В этот памятный день из лучших пионеров и комсомольцев Данковской средней школы я создал отряд “Поиск” и Клуб Интернациональной Дружбы, ясно поставил задачу. Мы сразу приступили к делу. Так, ученики Данковской школы, сами того не подозревая оказались инициаторами военно-патриотичес-кого движения среди школьников Советского Союза.

С первых дней работы я чувствовал поддержку со стороны коллектива учителей Данковской школы, городского комитета комсомола г. Серпухова, секретаря партийной организации лечебного интерната Державина Николая Александровича.

Скоро меня перевили в маленькую двухместную палату, где можно было работать в спокойной обста-новке. Ко мне каждый день приходили 4 девочки. Я их ласково называл разведчиками. Мы работали 3-4 часа, посылали письма с запросами в адресные столы, милиции, в отделы кадров производств и в сельские советы, а иногда  и в ЗАГСы, когда разыскивали девушек, которые вышли замуж и сменили фамилии. Поиск оказался сложнее, чем я думал. В придунайские страны письма шли очень долго и на них вообще никто не отвечал. Эти первые неудачи не испугали нас. За полтора года работы  результа-ты были очень скромные. Чтобы быстрее двинуть дело я решил поехать в Москву в Министерство Военно-Морского флота СССР. В декабре 1949 года мы с Сашей Авиловой, комсомолкой Данковской школы,  поехали в Москву. Чтобы добраться до вокзала нужно было пешком пройти от Данков до Серпухова 12 км по лесной дороге. Автобусы в то время не ходили. Потом еще 3 км на автобусе до вокзала. Четыре часа на поезде до Москвы. Мы двинулись в путь в 12 часов ночи. Чтобы на следующий день вечером вернуться домой. Мороз стоял около 40 градусов. Одеты мы были очень легко для такого мороза. По дороге мы пели комсомольские и морские песни. Я только на 6 лет был старше Саши. У нас в крови играл задор молодости. Так мы с песнями прошли по глубокому снегу 6 км до деревни Борисово. Решив сократить путь до вокзала, так рано в городе автобусы еще не ходили, мы заблудились. На вокзал мы добрались только в 6 часов утра, изрядно промерзшие. В буфете выпи-ли по стакану горячего чая, чтобы согреться, сели в поезд и поехали в Москву. В Министерстве воен-но-морского флота нас ждала полная неудача. Работник отдела кадров отказался дать нам адрес Калга-нова. Опечаленные мы с Сашей поехали обратно в Серпухов. Только в 9 часов вечера мы добрались в Данки в интернат. Саша сразу не ушла. Она переодела меня, накормила ужином и напоила горячим чаем. Когда она ушла я подумал, что с такими мужественными русскими девушками горы можно перевернуть. Поиск продолжался. Мы с Сашей еще  несколько раз совершали походы в Москву и они были более удачными, чем первый.

Летом 1950 году ко мне в палату положили 18 летнего комсомольца испанца Карла Асина. Общитель-ный Карл быстро подружился со мной и красными следопытами Данковской школы и стал помогать нам в поиске. После двухлетнего лечения он выписался из интерната получил квартиру в Москве. Женился на русской девушке Маше Осиповой. Карл и Маша всегда были рады нашему приезду. И вот в сентябре 1958 года в один из таких приездов нам повезло. В Министерстве Военно-Морского флота в отделе картотеки нам дали адрес Калганова. Мы написали ему письмо. Ответ пришел нескоро. Все это время он находился в море в боевом походе. А через три дня после получения письма, приехал и он сам. Его интересовало абсолютно все. Он активно помогал нам в поисковой работе. 

     Длительное время мы разыскивали Катю Михайлову, а нашли ее как Демину. После войны она вернулась в родной Ленинград.  В 1952 году  окончила медицинский институт и работала врачом в г. Электросталь.

В интернате меня навестили многие боевые друзья: Павел Кирсанов, Иван Кочкин, Григорий Григорович, Игорь Золотов, Семен Клоповский, Алексей Гура, Василий Глоба, Григорий Коцарь, Венедикт Андреев, Анатолий Семенов, Шота Мжаванадзе, Александр Извеков и другие заслуженные дунайцы.

Поисковая работа продолжалась.  По примеру Данковской школы в Серпуховском районе в школах были созданы поисковые отряды и школьные музеи боевой славы. Эта инициатива Серпуховского района стала распространяться в школах Московской области и дальше на весь Союз. Распространению этой инициативы сильно помогала печать, радио и телевидение. Материалы поиска мы тщательно обрабатывали, готовили очерки и печатали их в газетах и журналах. В декабре 1959 года нас моряков-дунайцев пригласили в Московскую студию телевидения. Выступали вице адмирал Г.Н. Холостяков, капитан I ранга А.В. Свердлов, бывший командир разведчиков Дунайской флотилии, капитан IIранга В.А. Калганов и я. Передача длилась 2 часа. Тогда первый раз меня наградили почет-ной грамотой I степени за плодотворную воспитательную работу среди молодежи. 23 февраля 1960 г. мы выступали на радио в передаче “Пионерская зорька”. Рассказывали ребятам как вести поиск, соби-рать материал, создавать школьные музеи боевой славы. После этой передачи мы стали получать очень много писем со всех концов страны. С нами стали встречаться корреспонденты братских соци-алистических стран. Нас стали приглашать на заводы, фабрики в колхозы. Мы выступали перед моло-дыми воинами, на слетах пионеров. Этот период нашей работы был очень напряженный и это не мог-ло не сказаться на моем здоровье. 11 ноября 1961г. я неожиданно оглох. В этот тяжелый день не оста-вили меня одного мои юные друзья. Девочки прямо из школы прибежали ко мне в палату. Они, что-то говорили, но я ничего не слышал. Но мои сообразительные разведчики не растерялись – нашли способ объясняться со мной. Они пальцем писали мне буквы на лбу. Я разобрал слова: ”Не волнуйтесь. Зав-тра Вас отвезут в Москву. Там Вам быстро восстановят слух”. Но старания врачей не увенчались успе-хом. С этого времени я стал пользоваться слуховым аппаратом. Работа продолжалась. К нам приезжа-ли корреспонденты из Югославии, Венгрии, Болгарии записывали наши выступления. Наши очерки печатались в газетах этих стран, зачитывались по радио. Мы получали большой поток писем из этих стран.

        Данковские следопыты разыскали более 200 героев освободительного похода на Дунае. Наконец состоялся самый крупный сбор дунайцев. Эта встреча прошла в Москве в Измайловском парке 24 июля 1967 года. В “Зеленом театре” собралось 200 героев-дунайцев и больше 1000 молодых москви-чей. На первом ряду театра сидели взволнованные девочки - красные следопыты Данковской школы. Каждая девочка в руках держала роскошный букет цветов – подарок от героев-дунайцев. Об этой встрече писала газета “Правда” 25 июля 1967 года. Советский комитет ветеранов войны наградил отряд “Поиск” почетным боевым вымпелом, а меня – руководителя отряда грамотой I степени за долголетнюю плодотворную военно-патриотическую воспитательную работу среди молодежи. 8 мая 1973 г. со страниц газеты “Пионерская правда” секретарь комитета ветеранов Герой Советского Союза Алексей Маресьев поблагодарил отряд “Поиск” Данковской школы за проделанную огромную долго-летнюю поисковую работу. Осенью 1974 г. к нам в Данки в школу приехали из Москвы с агентства “Новость” корреспондент Алексей Путинцев и фоторепортер. К 30-летию Победы очерк Путинцева с групповыми фотографиями отряда “Поиск” был напечатан во многих зарубежных журналах, а также в Советском Союзе в республиканских и областных газетах. Это был уже настоящий триумф нашей Данковской школы. Нашу работу признали везде. К нашей школе проявила исключительное внимание передача “Юность” Всесоюзного радио. Корреспонденты радио получили от нас обширный материал. 9 мая 1975 г. по первой Всесоюзной программе “Юность” прозвучал радио-очерк, посвященный отряду "Поиск".